Денис Бонус: «Деньги за соревнования потратил за ночь»

Сноубордист Денис Бонус Леонтьев — один из сильнейших прорайдеров России и мира. Его стиль — джиббинг, скольжение и прыжки по перилам и подготовленным фигурам. Денис начал кататься 15 лет назад — тогда его сумасшедшие трюки казались сноубордистам странными и даже вызывали осуждение. Теперь их пытаются повторить новички и профессионалы, а сам Денис — атлет Red Bull, DC Snowboarding, Bonus Athletic, бордшопа «Траектория», победитель международных соревнований, создатель летнего лагеря Bonus Summer Camp. Впрочем, об этом лучше расскажет он сам. 

«Избили на улице, отжали борд»

— До сноуборда ты занимался прыжками в воду, стал к. м. с. Какой ещё спорт был в твоём детстве?

— Были прыжки в воду, плавание, футбол, велоспорт, хоккей, брейк-данс. Меня мама в детстве всегда отправляла в спортивные секции. Хотела, чтобы я не сидел после школы дома, за что я благодарен. Наверное, это позволило более широко мыслить. Я стремился познакомиться с разными тусовками, поехать за пределы района, смотрел MTV, хотел движухи. Попить пивасика и попинать мяч в ворота — это было не моё. 

— Но ты всё бросал?

— Да, мне ничего особо не заходило. В детстве ты занимаешься многим из-за родителей. Мама сказала: «Надо, это круто». А ты не хочешь её расстраивать. Когда ты мелкий, многое не твой выбор. Я сейчас вижу, как детишки 8–9 лет катаются: они сразу смотрят на родителей, просят, чтобы те оценили результат. 

Мне всё в итоге переставало нравиться, я начинал прогуливать. Или, например, ходил на велоспорт. На самом деле там была компания ребят, и мы просто играли в настольный теннис, а на велоспорт мне было наплевать. Вот так бросал, искал и нашёл сноуборд. Случайно, можно сказать.

— Как это произошло?

— В шоу по телику увидел и подумал, что это дорогая американская штука. Потом пришёл в школу, рассказал про программу однокласснику-мажору. Он говорит: «А у меня есть борд». Что-то рассказал-показал. После этого мне мама купила сноуборд — в кредит. Мама была молодец, а я эгоистичный ребёнок — только с возрастом это понимаешь. «Мама, хочу!» — а у мамы особо возможностей и не было. Но она старалась сделать всё, что мне нужно. 

На той первой доске покатался несколько дней, и у меня случился перитонит. Сноуборд простоял на балконе и расслоился. Потом летом я работал в гипермаркете, собирал велосипеды, — мама устроила. На эти деньги купили мне новый сноуборд, тоже в кредит. Но меня избили на улице, борд отжали — и всё, я думал, больше кататься не буду. Хотя драки происходили часто, мне эмоционально было сложно. Я всё-таки уже понимал, что сноуборд стоит много денег и мама будет в шоке.

«Жили в Хогвартсе»

— Как ты вернулся всё же к катанию?

— Как-то опять случайно. Пришёл в магазин в районе купить кеды, меня узнал продавец: «Это ты парень, которого избили и забрали борд? Кататься ещё хочешь?» Я ответил, что не знаю, получится ли, всё это дорого. А он: «У нас лагерь будет, все сноубордисты туда едут. «Домбай» называется». 

Это 2007 год, мне 15 лет. Я такой: «Вау, Домбай, меня позвал продавец из модного магазина, как круто!» Пошёл к маме, она опять взяла кредит и отправила меня в лагерь с незнакомыми людьми. Когда приехали на Домбай с пацанами, даже не знали, куда идти, скидывались на «камень-ножницы-бумага», чтобы решить. Потом встретили ребят, с которыми познакомились в автобусе, они вписали нас к себе в большую хату. Там жили 15 человек, мы этот дом Хогвартсом называли. Потом ещё 4–5 раз я ездил на Домбай и останавливался в этом месте.

После лагеря увлёкся сноубордом. Не то что хорошо катался — вообще нет — просто был в этой движухе. На следующий год около моего дома построили светящийся парк Dream Park Factory — вот туда я после школы ездил и учился кататься, играл с фантазией. Интернета особо нет, чтобы посмотреть трюки, так что ты даже не знаешь, что делаешь. Первое время я все элементы называл одним словом — Boardslide. Недалёкий, так сказать, был малый. (Смеётся.)

«Дети, учитесь в институтах»

— Когда попал на первые соревнования?

— Я окончил 11-й класс и на следующий год никуда не поступал, уехал на Красное озеро под Питером, работать. За место на раскладушке и трёхразовое питание я строил парк, там же ночевал и катался. Сезон проработал, там же выиграл соревнования и получил бесплатную поездку на Домбай.

А первые деньги выиграл на Домбае, 50 или 60 тысяч рублей. Мне 17 лет, я обошёл всех крутых сноубордистов — это было незабываемо! Все деньги мы потратили за одну ночь. Чтобы вы понимали, алкогольные напитки стоили в то время рублей 150–200, а у меня было 50 тысяч — и мы всё прогуляли. 

— Мама не пыталась уговорить тебя получить высшее образование?

— Нет, никогда. Я даже поступил на заочное в Институт технологий и дизайна в Питере. Но мама сказала: «Зачем, разве ты хочешь этого? Если тебе не нравится, ты не будешь учиться и ничему не научишься». Я до сих пор придерживаюсь этого правила. Если мне какие-то темы в жизни или бизнесе нравятся, я начинаю в них углубляться, заниматься самообразованием. Дети, учитесь в институтах, не стоит следовать моему примеру! (Смеётся.) Главное — выберите, чем вы реально хотите заниматься.

— Твоя мама спортивная, катается на сноуборде?

«Летом спали на скамейке у «СНЕЖ.КОМа»

— Вернёмся к твоей карьере. Как ты оказался в Москве?

— Когда мне 18 лет стукнуло, переехал в Москву, чтобы кататься в парке «СНЕЖ.КОМ». Мы с Игорем Кулаковым жили прямо около него. Обычно у друга оставались, но если со впиской не складывалось, летом на скамейке у «СНЕЖ.КОМа» ложились спать. С утра проснулись, помылись, поели — и кататься. Мы были реально фанатиками этой темы.

Такой хард, когда никого не знаешь и ночуешь у «СНЕЖ.КОМа», был одно лето. Когда совсем негде оказывалось ночевать, ехали на вокзал. Покупали билеты за 400 рублей на поезд с деревянными сидушками и дембелями и уезжали в Питер. Четыре дня в Питере — и в пятницу погнали опять в Москву на выходные. Потом уже началась сноубордическая карьера, появились деньги от спонсоров, и я начал ездить по миру.

— И как тебя нашли спонсоры?

— Хотя я выиграл кучу русских соревнований, никто мне сначала спонсоров не давал. Но я и не хотел ни за кого кататься. Была какая-то шиза в голове: хочу двигаться сам. Так что доски покупал на суперскидках, пока как-то за неделю не сломал три штуки. Тогда написал Костяну Кокореву — это большая личность для меня и для сноубординга. Он был тим-менеджером одного из брендов и взял меня к себе.

Потом пришёл к Жене Белевцеву, он работал в компании Yuma: они сейчас Burton возят, а тогда поставляли фирму Forum. Я его попросил дать кеды бесплатно, а он предложил спонсорство — нормальные спонсорство. Меня утвердили, дали 10 000 €. Я такой: «10 штук евро! Что? Как?!» В итоге эти деньги я чуть ли не утроил, потому что появилась возможность путешествовать по Европе, меня стали приглашать на соревнования. Ездил на все контесты, выигрывал их или был на призовых местах — а там всегда платили нормально. Это позволило мне летом поехать в США, покататься там. Я открыл для себя американские летние лагеря, сейчас делаю свой лагерь наподобие их.

«В Америке катаюсь всегда в одном месте»

— Помнишь первые зарубежные соревнования?

— Они были в каком-то непонятном месте в Швеции. Я поехал туда с Вовой Никифоровым и Сашей Енотом на русской «девятке». Мы доехали до Финки, сели на паром, добрались до Швеции. Двигали дикарями, никто из нас не знал английского, отечественная тачка, –25 градусов, мы в хостеле живём. Полная дичь, русский стиль! Оказалось, что это просто локальные соревнования а-ля на День города. Я там выиграл iPod такой квадратный, без экрана, и какие-то деньги за лучший трюк. 

В следующий раз поехал уже на нормальные соревнования в Финляндию, которые делал Nike по разным городам. Всех, кто выигрывал, звали на главный финал Air & Style в Мюнхен.

— В Америке тоже оказался из-за соревнований?

— В Америку я первый раз поехал не на соревнования, просто кататься. Всегда смотрел видео в интернете, видел, как там чуваки летом катаются — это вообще мечта. Мы с друзьями погнали дикарями, жили в хостеле. Ни у кого не было прав, так что мы голосовали у дороги, нас кто-то подбирал, чтобы подкинуть до горы — идти до неё было далеко. В том году зимой я случайно у общего знакомого встретил типа, который меня подбрасывал до склона в мою первую поездку. Он говорит: «Денис, я как раз твоему корешу рассказывал, как подбирал тебя 15 лет назад в Hood Mountain. Ты вообще ничего не знал и не говорил по-английски, а теперь мир перевернулся — стал крутым сноубордистом». Такие совпадения.

В Америку я езжу всегда в одно место — в Bear Mountain. Там ты не просто катаешься, а делаешь крутой материал. Приезжаешь в один из самых классных парков для джибберов, у тебя там друзья, оператор — твой кореш. Ко мне в Bear Mountain суперфрендли относятся, предоставляют ски-пасс, жильё, еду — получается довольно дёшево. Для меня в Америку съездить — примерно как в Сочи, на Красную Поляну.

«Отбил все внутренние органы»

— Сноубординг, джиббинг — экстремальный и травматичный спорт. Случались серьёзные падения? 

— Серьёзная травма, которая и по сей день мешает, случилась перед тем, как меня взяли в Red Bull. Позвонили его представители — и через пару часов я порвал связки, повредил мениск. Сразу поехал на операцию. Делал её у себя в районе, в Питере, была простая городская больница — никаких суперврачей, как для многих наших спортсменов. Починили связку обычные районные спецы, а операцию даже по квоте сделали — так я понравился доктору. 

Сейчас операции на мениске каждый второй врач делает. Тогда меня пугали: всё, ты теперь не будешь кататься круто, сможешь вставать на доску только для себя, карьеру загубишь. Помню, я разозлился и ни с кем не общался месяца три-четыре, только с самыми близкими. Восстанавливаться надо было шесть месяцев минимум, а я сделал это за четыре с половиной — чтобы поехать в Америку, снять видео, показать, что могу делать трюки. Потому что Red Bull — мечта каждого экстремала.

Ещё из жёстких травм — когда я упал и отбил внутренние органы. Не знаю, как правильно называется диагноз, так врачи сказали, «отбил». Я ходил перекошенный, казалось, что болит спина, а по факту болело всё внутри. Недели три толком не спал, не ел, кряхтел.

Обратился тоже в поликлинику в районе и услышал: «Ну отдохни, полежи, мазькой помажь» — такая дичь. Сейчас, если тебя перекосит, сделают кучу рентгеновских снимков, МРТ. А тогда в больничке бабулька по хребту постучала — и всё. Кашлять можешь, дышать можешь — свободен.

— Поменялось из-за травм отношение к риску?

— Травма — дело случая: можно поскользнуться и разбить себе голову. Я недавно на сноуборде упал из-за суперпростого трюка — чуть не помер. (Смеётся.) 

Я думал, в 30 лет чуваки уже не прогрессируют и толком не катаются. Но у меня с этим нет проблем — просто становишься аккуратнее, осторожнее, не прыгаешь выше головы и подходишь к каждому трюку с умом. Раньше мог просто кинуться на фигуру или перила с мыслью «Сейчас ка-а-ак закручусь!». Теперь элементы делаешь спокойнее, постепенно, но всё равно риск травмы большой всегда.

— Ты сам пытался сделать что-то, чтобы оказаться в Red Bull? Как-то привлечь их внимание специально? 

— Я понимал, что Red Bull — это «мясо», с ним связаны топовые сноубордисты и спортсмены. Но 10 лет назад я даже не знал о спонсорстве, просто хотелось хоть как-то относиться к этому бренду. Сам попасть в команду не пытался. Не знал, что сделать: написать на почту? прийти и сказать «возьмите меня»? Ну и, может, в себя не верил — думал, что не тот формат. 

Когда выиграл кучу соревнований, все стали понимать, что я начал отличаться от других сноубордистов. Обо мне стали писать международные СМИ, получался резонанс. По-другому себя видел и чувствовал и я сам — наверное, таких людей и любят бренды. Red Bull вышли на меня, когда я был в Таллине на съёмках сноубордического фильма. А дальше, как и говорил, утром просыпаюсь — мне звонят, через пару часов я ломаюсь.

Приглашение воспринял нормально: позвали — кайф! Только бесила история с коленом. Близкие ребята, с которыми на тот момент я был рядом, отреагировали спокойно. Из серии «это должно было случиться, ну наконец-то». А я, конечно, был рад.

— Что даёт тебе причастность к бренду? 

— Посмотрите «Бонус в сказке» — это большой совместный проект из недавних. А так они всегда мне много помогают. Bonus Summer Camp — мой летний лагерь, там присутствует Red Bull. Во время Bonus Session для профессиональных райдеров мы строили уникальные парки — тоже с Red Bull. Последние фигуры в «СНЕЖ.КОМ» они мне, можно сказать, подарили. В общем, помогают в реализации всех идей. Мне главное — не останавливаться: продолжать удивлять людей, строить парки, прогрессировать — а они будут помогать развиваться и развивать моё направление. В таком симбиозе работаем. 

Ещё мне надо выигрывать соревнования — с этим тоже проблем никогда не возникало. Сейчас я почти отошёл от соревнований, там за меня Powder Voin участвует.

«Детишки в восторге от Powder Voin»

— Кстати, о Powder Voin. Для чего он появился?

— Powder Voin — это дичь, мой брат-близнец. Он случайно появился, никем не спонсируется, у него нет контрактов. Возник из-за того, что в сноубордическую индустрию в один момент вмешался бум социальных сетей. Люди приходили в экстрим, ничего не понимали в сфере и набирали в соцсетях «сноуборд». Видели там девушку с бордом, голой попой и 300 000 подписчиков. Вот её могли взять на спонсорство. И одновременно с ней — реально крутого спортсмена. И их ставили на одну полку. На этой почве и появился Powder Voin: он стебал всё это, пародии на YouTube вёл.

Сейчас это превратилась скорее в большую фановую историю с видосами, обсуждением, подколами других сноубордистов, разных экстремалов. Все просто смеются — там нет жёсткого негатива. И детишки в восторге от Powder Voin. Ко мне в кафе подошли одни родители и говорят: «Мы даже своему ребёнку разрешили иногда слушать мат, потому что Powder Voin — это круто!»

— Помимо «близнеца» и спорта, у тебя есть бренд одежды, лагерь, строительство парков...

— У бренда долгая и грустная история. Мы когда-то делали его втроём. Но один из бизнес-партнёров переписал всё на себя, забрал моё имя и чуть ли не продал в Китай. Мы остались с моим другим другом — вместе сейчас бренд и делаем. Хотя это сложная история — создавать бизнес с друзьями: ты не можешь ни дружить, ни работать, пока не разделены зоны ответственности. Например, с лагерем у нас всё чётко выстроено, у каждого человека своё дело. Строитель парков — он действительно круто строит парки — не лезет в мои вопросы. Есть крутой чувак, который умеет продавать, — я не лезу к нему. Когда так всё оговорено, мы близкими друзьями как были, так и остаёмся.

Короче, бренд — тяжёлая история. Больше всего мне нравится делать ивенты. Я занимался парком «СНЕЖ.КОМ» (сейчас пока он закрыт, надеюсь, что его не снесут), сам строил площадку там, работал над коллаборациями с другими брендами и площадками. 

Сейчас основная деятельность, которой я бы хотел заниматься и которую в будущем рассматриваю как заработок, это летний лагерь Bonus Summer Camp, он «идёт» полтора месяца. Хотим привлекать как можно больше людей и не уходить при этом в музыкальные фестивали, как у нас это «модно». Люди больше хотят пить и тусоваться, как ни крути, так было всегда. Но мы пытаемся всё делать с упором на спорт и вырасти в большой ивент. Это у меня на первом месте. 

Я останусь в индустрии точно, но скорее как личный и тим-менеджер. Сейчас я тим-менеджер бренда DC: помогаю ребятам, которые за него катаются, — с поездками, вещами. Ребята — это Артём Домбровский, Ася Шульгина, Настя Кокос Килла, Ярик Ленчевский  (он давно уже в бренде, по миру ездит).

«Диснейленд был лучшим подарком»

— Что делать таким же молодым райдерам, чтобы привлечь твоё внимание?

— Артём — мой первый ученик, сейчас все его знают. Настя, оказалось, живёт в моём доме — я с ней стал ездить «СНЕЖ.КОМ», тренировать, начался прогресс — взял в команду. Асю просто заметил: она ездила на Rosafest в Сочи, в разные лагеря. Смотрю, у девчонки идёт прогресс: раз удивила, опять удивила. Кайф, надо взять под крыло.

Райдеры так и ищутся. Кто-то сразу выстреливает и становится звездой, выигрывает все соревнования. У меня другой подход: мне нравятся молодые ребята, интересно наблюдать за теми, кому 17–18 лет. 

— В июне у тебя был день рождения, 30 лет. Отмечал в своём лагере в Сочи?

— Я устроил себе выходной перед постройкой парка, съездил на пляж, сделал фотографию, как в детстве, — косплей, так сказать. Поел в ресторане со своей девушкой и поехал дальше строить. Чуть-чуть отпраздновал с ребятами вечером и на следующий день опять строил площадку. Не было ничего особенного — я ещё не готов к грандиозному дню рождения. 

— А к грандиозным подаркам? Чем тебя можно удивить?

— Мне никогда особо подарки не дарили, так что я к ним прохладно отношусь. Самый лучший подарок я сделал сам себе. Когда мне было 25 или 26 лет, я в Диснейленде отпраздновал день рождения — вот это был лучший подарок. Не отказался бы, чтобы кто-то подарил машину, квартиру, полёт в космос — только всё это измеряется в колоссальных суммах, такого навалом могу напридумывать. Но отталкиваюсь от реальности. Так что на данный момент не знаю. Диван новый. (Смеётся.)

— Может, что-то связанное со сноубордингом?

— В сноубординге у меня всё есть. Я сам дарю сноубординг — я уже его часть.

Фото обложки: Илья Елин