Вслепую на Эльбрус: история блогера Ивана Ерхова

Оказаться на вершине смогли люди с тяжелейшими формами сколиоза, на инвалидных колясках, без ног. Не раз гора покорялась и незрячим людям. Среди них — блогер Иван Ерхов.

Его история — по-своему особенная. Ведь на вершине Эльбруса оказался человек, который не видел мир не с рождения. В 19 лет у Ивана диагностировали пигментный ретинит — редкое заболевание глаз, которое постепенно приводит к слепоте. К 25 годам Ерхов — инженер по образованию, муж, отец двоих детей, активный парень — полностью потерял зрение.

Иван переехал к родителям — его семья распалась, увлечения остались в прошлом. Но не навсегда. Ерхов захотел изменить отношение общества к людям с ограниченными возможностями и поддержать тех, кто столкнулся с инвалидностью.

Сейчас Ерхов — мотивационный спикер, блогер, автор канала «Жизнь в темноте». Он прыгает с вышки в бассейн, катается на карте, путешествует и занимается спортом. А ещё Иван — человек, который 18 августа 2020 года оказался на вершине Эльбруса.

Иван не просто поднялся на высочайшую точку России — он с командой снял фильм о восхождении «Вслепую на Эльбрус». Картину покажут в 15 городах России: в июне — в Калининграде, в рамках ПМЭФ-2022 — в Питере, последним станет Москва. Узнать о датах премьер можно в соцсетях Ивана, а о подробностях похода — прямо сейчас. Ерхов рассказал Ozon Клубу, как готовился к туру, что чувствовал на вершине и почему его команде пришлось совершить два штурма горы.

Рождение идеи: «Меня активно отговаривал брат»

— Когда к вам впервые пришла мысль: здорово было бы взойти на высочайшую точку России? 

— Цели, связанной именно с Эльбрусом, не было: я любовался горами и хотел побывать в них. Но не случилось: то работа, то учёба, то житейские хлопоты не позволяли реализовать мечту. 

Уже потеряв зрение, я как-то встречал вернувшегося с Эльбруса брата и слушал о его восхождении. Оно оказалось архитяжёлым, хотя мой брат — лыжник, функционально подготовленный атлет. Накануне похода он был в состоянии спада, даже лёгкой депрессии. А вернулся совершенно другой человек: обгоревший, со слезающей кожей, просто бедуин спустился с гор, но одухотворённый и счастливый. Я напитался этой энергетикой и начал думать, возможно ли вслепую сделать что-то подобное.

— В тот же момент вы решили: точно иду, начинаю готовиться прямо сейчас? 

— Я положил эту мысль в голову, но она меня не покидала. В 2020-м я снял ролик для своего канала «Жизнь в темноте»: «Всем привет, меня зовут Иван Ерхов, я слепой блогер, который смотрит на мир сердцем. Я собираюсь взойти на Эльбрус». 

С этого момента обратной дороги не было. Я публично рассказываю, что хочу жить полноценно, реализоваться профессионально, быть для многих примером. Я прошёл этап, когда появляется инвалидность, и понимаю, насколько в эти моменты нужно найти вдохновение, которое заставит встать и жить по-новому. Так как я транслирую такие мысли, давать заднюю после заявления уже было нельзя.

— Как близкие отреагировали на ваше желание пойти на Эльбрус? 

— Родители до последнего надеялись, что я откажусь от задумки. Но ничего против не говорили, оказывали поддержку — это самое верное, что можно делать в такой ситуации. Хотя меня активно отговаривал брат. Во время одной из премьер нашего фильма он сказал такие слова: «Я отговаривал Ваню, даже находясь на Эльбрусе. Перед восхождением водил его самыми тяжёлыми маршрутами, чтобы он понял: это адский ад, лучше валить отсюда». В общем, проверял меня на прочность и морально-волевые.

— У вас нет медицинских противопоказаний?

— Конечно, я обследовался, насколько вообще могу подниматься в горы. Но нет, противопоказаний нет. В плане медицины единственная моя проблема — то, что я немножко не вижу. (Улыбается.) А так я парень крепкий, хоть в космос отправляй — может, и до этого дойдём в какой-то момент.

Подготовка к восхождению: «Кручу педали и веду переговоры»

— Насколько знаю по вашим интервью, вы были спортивным человеком.

— Да, спорт всегда был в моей жизни. В школьные годы я занимался профессионально прыжками в воду: стал к. м. с., был в составе олимпийского резерва. Но череда травм, психологических проблем не позволила остаться в этом спорте — я перешёл в другие сферы. Самой большой любовью был футбол. В 19 лет я поступил в университет и играл за сборную вуза. 

Потом женился, стал терять зрение, начались проблемы со здоровьем — и спорт постепенно сошёл на нет. Я вообще засел дома — пока не развёлся, не вернулся в отчий дом, а затем — к спорту. Он послужил реабилитацией и помог прийти в форму. Приехал к родителям я с лишним весом, килограммов 8–10, — и буквально за полтора-два месяца всё скинул.

Путь к Эльбрусу я прошёл с самого нуля. Всё, что было раньше, было в моей зрячей жизни.

— Как вы искали команду: гида, тренера, который поможет с подготовкой?

— Благо все в моём окружении спортивные, с нужными контактами проблем не было. Я поговорил с другом Антоном Суздалевым (мастером спорта по лыжным гонкам, к. м. с. по лёгкой атлетике — прим. ред.) о своей цели. Он попытался «вразумить», но в итоге историю поддержал.

Антон составил интенсивную программу за 2–3 месяца до восхождения — почти каждый день было по три тренировки. До этого я готовился по своему плану.

Некоторые тренировки проходили забавно. У меня не было большого штата сотрудников, операционные вещи — поиск партнёров для фильма и восхождения — мы решали с моей помощницей Татьяной. Для меня была нормальной история, когда я сижу на велике, кручу педали и веду переговоры. Приходилось хорошо тренировать лёгкие, чтобы связно говорить, при этом дышать и про ноги не забывать.

— Сколько потребовалось времени на подготовку? 

— Полтора–два года. Я собирался подняться на пик через год активных тренировок, но случилась травма — проблемы со связкой. В какой-то момент я даже бегать перестал, потому что было невыносимо больно. Тогда снова закрались сомнения, насколько эта история вообще моя. Но всё в итоге получилось. 

— Что было самым сложным?

— Физическая часть — это просто монотонная работа, которую нужно делать каждый день. Было труднее найти партнёров и спонсоров. Мы проводили краудфандинговые сборы (собрано 284 000 рублей — прим. ред.), подключали много людей. Откликнулись и представители актёрского цеха: мой друг Антон Хабаров, Сергей Безруков, Татьяна Арнтгольц — ресурс был колоссальный.

Начало похода: «Знали, что прогулки в формате "за хлебом" не будет»

— Кто в итоге был в вашей команде?

— Команда — мой тренер Антон Суздалев, я, в первое восхождение — брат и оператор Саша Миронов. Вначале нас даже было больше: присоединились знакомые ребята, но их быстро накрыла горная болезнь. В первый подъём были очень сложные погодные условия и дичайший штормовой ветер, который доходил до 45 метров в секунду.

— Какой маршрут вы выбрали?

— Мы поднимались по южной стороне — это классический туристический маршрут, который не требует специального снаряжения, чтобы по отвесной стене подниматься. Наше восхождение было обычным: ногами, в кошках, со страховкой и в связке.

— С чего началась ваша поездка? 

— Мы приехали заранее в предгорье Эльбруса, чтобы пройти хорошую акклиматизацию. Две недели находились на поляне Азау — это 2300 м над уровнем моря, последняя точка, где люди живут в нормальных условиях. Решили сделать так, чтобы нас не «догнали» горы, чтобы привыкнуть дышать разреженным воздухом. 

Устраивали походы каждый день. Я был на основных водопадах — Мужские слёзы, Девичьи косы, — скалах, разных обзорных точках. Мы постоянно двигались, набирали высоту, отрабатывали подъёмы, чтобы понять, что нас ждёт в будущем.

— От Азау до штурмового лагеря ещё нужно подняться. Как преодолевали этот путь?

— На поляне Азау есть подъёмники до Гара-Баши. То есть до 3850 можно доехать — этим мы и воспользовались. В первую акклиматизационную ночь мы находились на высоте 4100, в приюте «Мария». До этой точки от подъёмника шли пешком, с рюкзаками — с набором высоты около 200 метров. Во второй раз ночевали чуть ниже, в рыжей «Бочке», — до неё тоже надо было дойти.

— Использовали ли вы какую-то специальную технику подъёма?

— Обычная техника подъёма в сцепке. Но сцепка не значит, что мы обязательно связаны. На пике Эльбруса я был встёгнут ремнём только с Антоном, который шёл позади меня и страховал. А за ведущего, моего направляющего, я держался рукой — где-то за рюкзак, где-то за верёвку. 

В первом восхождении мы набили много шишек, делали ошибки в техническом плане — когда я шёл в длинной связке за братом. Дело в том, что на гору ты иногда поднимаешься траверсом, петляя. Брат закладывал углы, а я их срезал, месил сугробы и тратил очень много сил. Понял, что нужно идти в короткой сцепке, грубо говоря, след в след и вообще не отступать.

Первый штурм: «Погода не оставила шансов. Это был эмоциональный удар»

— Вы уже упоминали, что было два восхождения. Что пошло не так в первый раз?

— Всё пошло сразу не так. Во-первых, погода была дичайшая. Во-вторых, наш оператор понял, что у него нет кошек на ногах, он их потерял. Пошёл их искать — а у нас сразу же минус человек с камерой. Мы начали снимать сами, но погода сильно изматывала. Не было возможности перевести дух, спокойно перекусить и пойти дальше.

Мы продолжали путь втроём: мой брат, я и Антон Суздалев. Было очень тяжело, особенно перед скалами Пастухова (это 4700 м) — крутой подъём, нет натянутых перил, все идут змейкой. Поднявшись туда, брат сказал: «Вань, я не могу, дико раскалывается голова». Нас в тот момент уже догнал Саша Миронов, пришёл сразу с двумя парами кошек. Но он очень много сил потратил: просто поднялся на «Косую полку», лёг и не мог встать. 

Все ждали, что я скажу. Конечно, хотелось пойти дальше, но погода просто не оставила шансов. Мы шли 5 часов без остановок и развернулись — это был очень тяжёлый эмоциональный удар.

— А вы столкнулись с горной болезнью? 

— Я не знаю, была ли у меня горная болезнь. Мне просто было плохо и холодно — постоянно, стабильно. Я-то планировал, что буду брать камеру, снимать влог, рассказывать, что чувствую… Какая камера! Я иной раз не понимал, как сделать шаг дальше. На высоте 5100, думаю, симптомы горной болезни появились. Но в целом мне было не так плохо, как могло бы быть.

— И с какими мыслями возвращались? 

— Все были подавлены, никто не хотел повторять восхождение — это так себе удовольствие. Я чувствовал себя настолько разбитым, даже не мог подумать, что попытаюсь снова взойти. Был готов вернуться и ждал, что ребята единогласно скажут: «Ванька, да ну эту гору, давай домой. Отдохнём, сходим в баню, поедим шашлыка и отправимся домой».

— Что помогло взять себя в руки?

— Огромное давление оказали журналисты. Утром я каждый день просыпался с эсэмэсками: «Вань, ну что там? Ты поднялся? Как дела? Можно постить?» Я нервничал, боялся, что всё пойдёт не так — а это дополнительная нагрузка. Плюс люди, которые меня поддерживали, писали, что в меня верят, — я чувствовал дичайшее бремя ответственности, что не оправдаю ожидания. 

Я переспал с этой мыслью, отдохнул. Проснулся более бодрый, плюс пришёл прогноз погоды хороший. Сидя в кафешке, я принял решение: мы попытаемся снова взойти.

— Успели восстановиться? 

— У нас было два дня на отдых. Во второй мы уже готовились к новому восхождению, была высокогорная ночёвка.

Брат уже уехал из-за работы, но подготовил себе замену. У его бренда спортивных напитков есть амбассадор Евгений Марков — рекордсмен по скайраннингу, лучший горный бегун России — он и усилил нашу команду. За Женю можно не переживать: он способен от приюта «Мария» добежать до вершины Эльбруса за полтора часа и за 20 минут спуститься — какой-то невероятный человек.

— Вас болезнь миновала? 

— Ротавирус меня не зацепил, но за несколько дней до восхождения я слёг с температурой. В подготовительных походах нас захватила отвратительная погода: ледяной дождь, град — вот я и слёг. Все начали бояться, а вдруг это тот самый ужасный ковид. Но оказалось, просто простуда. Я даже подумал: «Хорошо, что я заболел, хоть немножко отдохну». (Улыбается.)

Второй штурм: «Восхождение я посвятил своим деткам»

— Как началась новая попытка? 

— Когда мы поднимались 18-го числа, настроение было прекрасным. Нас в этот раз подкинули на ратраке, чтобы сэкономить время и силы, мы поднимались от «Косой полки» — восхождение заняло 3 часа 20 минут. Был очень бодрый темп, мы обгоняли вереницы альпинистов, наверное, группы четыре. Пришли в седловину, перекусили, оставили всё лишнее в сугробах и пошли дальше — начали подниматься на Взлётку.

Расскажу про Взлётку, чтобы было понимание. Встаньте, протяните руку вперёд — вот там, где ладонь, и начинается склон. То есть это очень крутой подъём, где ты идёшь почти вертикально вверх 500 метров. Это самый сложный этап: шагаешь на зубцах обуви и терпишь. 

Но было и много весёлых моментов. Когда стало совсем тяжко, Антон решил снять видео и начал рассказывать душещипательную историю.

— А вы чувствовали страх?

— Кажется, страха не было — только вакуум в голове, состояние, похожее на дурман. Я слушал своё сердцебиение, дыхание, пытался сосредоточиться. Но ребята меня периодически заставляли разговаривать — видимо, проверяли, насколько мне «не очень». Когда мы поднялись и уже шли к самой вершине, конечно, отлегло. Тут начался эмоциональный подъём, я понимал: цель совсем рядом, осталось чуть-чуть.

— Что чувствует человек на вершине? Счастье и эйфорию — или усталость всё затмевает?

— Да всё сразу — вулкан чувств и эмоций. Не зря говорят, что Эльбрус — это спящий вулкан, там потрясающая энергетика. На вершине груз ответственности спал: я понял, что мы возвращаемся с победой! Восхождение я посвятил своим деткам, Вовочке и Машуле. Я уже долгое время жил с ними раздельно и, снимая фильм, знал, что в последних кадрах буду обращаться именно к ним. Это очень трогательный момент, конечно, наворачивались слёзы. 

На вершине познакомились с ребятами-горцами, они со мной сфоткались — очень тёплой и душевной обстановка была. Да, это победа и счастье, но после них нужно вернуться обратно. А обратная дорога ничем не проще восхождения.

— Считается, что незрячие люди очень тонко ощущают всё, что происходит вокруг. Что вы чувствовали во время восхождения? Запомнились звуки, запахи?

В предгорье чувствуются удивительные ароматы, всё цветёт и благоухает, горные речки журчат. А на Эльбрусе — какое-то величие: ты реально ощущаешь себя на вершине мира, хоть это и не Эверест, понимаешь, что под тобой облака. 

Я чувствовал снег, его хруст, потрясающий вязкий плотный воздух. Чувствовал, как каждый человек рядом идёт и борется с собой. Это сложно описать словами — лучше прийти к нам на показ и посмотреть фильм. Он намного лучше передаст всё, что там происходило.

За новостями о фильме можно следить в соцсетях Ивана: в «Телеграме», «ВК», «Яндекс.Дзене» и на YouTube.

— Как вас изменило восхождение?

— Изменило... Давайте зададим этот вопрос Татьяне. (Обращается к помощнице, которая сидит рядом.)

— Человек вернулся абсолютно перезагруженный, — говорит Татьяна. — До этого была куча дел, суета, мельтешение. Дальше Иван поднимается на Эльбрус, возвращается и — весь мир подождёт, есть вещи поважнее. При этом проекты продолжались, идеи рождались, но всё было размеренно. Сейчас, может, это уже не так очевидно.

— Снова надо на Эльбрус, — смеётся Иван. — Или на Эверест, куда меня всё по ошибке отправляли. Мы с Антоном прикинули, что нужно около 50 000 $ на такой тур. Если кто готов профинансировать и увидеть Ивана на Эвересте — подключайтесь!

Дополню слова Татьяны. Я эмоциональный человек и постоянно генерю какие-то мысли. Но на Эльбрусе ты понимаешь, что люди — ничто здесь, какими бы всесильными они ни были.

— И какие цели появились?

— Я президент Ассоциации создателей инклюзивных медиапроектов. Мы хотим развивать тему инклюзивного блогерства и сейчас создаём свой продакшен. Это не значит, что у нас станут работать только люди с инвалидностью. Задумка в том, чтобы команда состояла и из здоровых людей, и из незрячих, и на колясках — и мы будем делать крутые ролики и продукты для брендов.

Это один из проектов. Плюс сейчас я готовлюсь к съёмкам следующего фильма — эта история связана с дайвингом. Уже есть герой для кино, но и я буду в том числе погружаться.

Все фото: личный архив Ивана